Воистину истинный йогин вынужден его постоянно терпеть - терпеть блаженство.
И вот в жизнь йогина приходит блаженство.
Воистину истинный йогин вынужден его постоянно терпеть - терпеть блаженство.
А все потому, что блаженство, представляя собой крайнюю степень наслаждения – является не просто противоположностью крайней степени дискомфорта, но ее непосредственной частью, как две ноги переплетенные в падмасане, так что уже нельзя наверняка судить какая из них правая, уж верно не та, что с права – короче, два и одно, одновременно.
И зовут их одинаково – Бхога.
Бхога справа и бхога слева – блаженство страдания и неудовлетворенность наслаждением…выбирай – не хочу, в зависимости от контекста.
Но где тот, кто выбирает? Таким вопросом нашего йогина на мякине не проведешь!
Истинный йогин знает свое страдание, вывернутое наоборот, как бы счастье. Поэтому и блаженство приходиться учиться терпеть, как только освоил первую джхану.
Ладно бы только в джхане, и только счастье спокойствия, но нет, эта привычка, как вирус внедряется в повседневность, особенно проявляясь в моменты отсутствия присутствия.
И вот йогин уже трепещет захваченный расой и пронизанный бхавой тонкого эстетического переживания не только внутренней, но и объективной реальности. Прет его, тащит, несет и мотает, йогин дрожит, смеется, рыдает…короче ведет себя в соответствии со своим темпераментом.
Поскольку учиться терпеть блаженство можно с разными целями, йогин первым делом проверяет свое отношение к предмету.
Например зрит такой йогин в фейсбук, проницает всевидящим оком, а там пишут.
А у йогина блаженство. Тем временем. И через призму этого состояния йогин замечает людей и предметы, и свое к ним отношение. И прекращение блаженства замечает. И терпит.