Тринле Тулку Ринпоче (Карма Тринле) родился в Швейцарии в семье француза и американки. После того, как в возрасте двух лет его признали перерождением буддийского ламы, он воспитывался в кругу величайших тибетских учителей ХХ века, школ Карма Кагью и Нингма. Чему же он может нас научить?
Памела Гейл Уайт живет в Овернь, Франция. Провела шесть с половиной лет в ретрите под руководством ушедшего тибетского мастера Гендуна Ринпоче (школа Дагпа Кагью).
Бургундия, Франция, лето 1984. Ученики со всей Европы и мира собираются, чтобы получить посвящение Калачакры от Калу Ринпоче, одного из самых влиятельных мастеров Тибетского буддизма двадцатого столетия. В центральном храме кипит бурная подготовительная деятельность; общая атмосфера празднична и церемониальна. Вдруг громко хлопает дверь, и все оглядываются, чтобы посмотреть, кто же нарушил торжественность момента. Белобрысый мальчик и его темноглазый друг вбегают наперегонки, смеясь и без умолку болтая на тибетском. Их торопливо нагоняет и утихомиривает старший монах. Сосед сообщает мне, что светловолосый мальчик – это Тринле Тулку Ринпоче, девятилетний переродившийся мастер, который везде сопровождает Калу Ринпоче. Говорят, что он шалун еще тот, и действительно - на то очень похоже.
В течение следующих нескольких дней во время передачи посвящения, Тринле Тулку участвует в процессе. Одетый в традиционную монашескую одежду, он сидит рядом с Калу Ринпоче и читает вместе со всеми молитвы. Он не ерзает и не балуется на протяжении всего действа, его лицо принимает соответствующее серьезное выражение. Кажется, он чувствует себя там как дома.
Дордонь, Франция, весна 2004. Три симпатичные француженки, взявшись за руки, обходят ступу и разговаривают о своем буддийском наставнике. «У него действительно есть дар говорить о сложные вещах так, что они кажутся очень простыми», - говорит одна. - «Да, но как сконцентрироваться? - возражает другая. - Ведь он такой красивый». - «Соберись и слушай, - смеясь, отвечает третья, - Узнаешь много нового!»
Сейчас я застаю 29-летнего Тринле Тулку Ринпоче, объясняющим основы буддизма ста пятидесяти людям. Он непринужденно сидит на низком троне под большим тентом в спортивной одежде с французским шиком и стильной стрижкой. И хотя он с одинаковым успехом говорит и на английском, и на французском, оговорки время от времени случаются на обоих языках.
Проскакивающие странные слова наводят на мысль, что родной его язык всё же какой-то другой. Когда мать Тринле Трунку носила его в себе, она была уверена, что под сердцем у нее буддийский учитель, монах. И хотя сама Анна (по просьбе Тринле Тулку, я буду упоминать только имена его родителей) еще не была буддисткой, благодаря американским 60-м и 70-м мыслила она в то время весьма свободно. Когда она изучала восточную философию в университете, буддизм очень привлекал ее. Отец Тринле, член французского парламента, тоже был знаком с основными буддийскими доктринами и интересовался ими. За несколько дней до рождения сына Жан-Луи находился в парижском отеле. Там он увидел объявление о том, что XVI Кармапа, глава Карма Кагью, одной из тибетских школ, проводил ритуал Черной Короны на нижнем этаже. Говорилось, что все увидевшие Кармапу в Черной Короне получат огромное благословение, а также рано или поздно достигнут просветления. Заинтригованный Жан-Луи последовал за указателями и попал в зал, где вот-вот должен был начаться ритуал. Он тут же принял прибежище и ушел впоследствии глубоко ошеломленный и жаждущий новой встречи.
Когда ребенок родился, молодая пара назвала его в честь двоюродного брата Будды Анандой. Спустя год семья поехала в Индию в надежде вновь встретиться с Кармапой, хотя они и не очень хорошо понимали, где его искать. Сначала они отправились в Даржилинг, и там узнали от друзей, что Кармапа живет в Непале, но неподалеку находится другой великий учитель Калу Ринпоче, глава школы Шангпа Кагью. Они нашли его, и Анна приняла у него прибежище, а потом попросила, чтобы он также дал прибежище ее сыну Ананде. Калу Ринпоче отказался, сказав, что не ему давать прибежище ребенку. Смущенные, они поехали в Непал, чтобы встретиться с Кармапой. Когда они нашли Кармапу, Ананда, тогда уже 14-тимесячный малыш, подбежал к нему и запрыгнул на руки. Кармапа пообещал, что тотчас же даст прибежище мальчику. Так и случилось: Ананда стал Тринле. «Как-то интутивно я понимал тогда, что именно Кармапа мне говорил», - рассказывает Тринле теперь. «Буддийские обеты казались мне совершенными, и моим самым большим желанием стало их исполнение. Я верил в Будду и его учения и захотел достигнуть просветления. Также стали проявляться предшествующие склонности, и я очень сильно захотел жить в монастыре».
Семья арендовала дом в Непале, куда они могли бы приезжать в частые отпуска. Когда бы они там ни появлялись, Тринле заставлял своих родителей возить его по ступам и храмам и все время просил оставить его с монахами. Его мать рассказывает, что он стал узнавать людей, которых не встречал до этого раньше, и у него начали возникать воспоминания из другой жизни. В два года он решил, что с него хватит, собрал маленький чемоданчик и побежал за ворота. Мать, увидев, что его нет, закричала, и люди кинулись его ловить. Когда они вели его обратно, он вопил: «Я хочу уйти! Пустите меня!»
Вскоре после этого Кармапа официально признал Тринле перерождением (тулку) Кахъяба Ринпоче, мастера школы Карма Кагью из западного Тибета, который умер молодым. Прежде чем уйти, он написал стихотворение, в котором говорил, что собирается родиться на Западе. Кахъяб Ринпоче был очень близок с Калу Ринпоче, и после того, как Тринле затерроризировал родителей своей постоянной просьбой позволить ему жить с монахами, Калу Ринпоче взял мальчика под свое крыло, когда ему исполнилось три года. Так всё раннее детство мальчика разделилось на периоды, когда он жил со своей семьей и с Калу Ринпоче. Когда ему было четыре или пять, он начал сопровождать Калу Ринпоче в поездках и реже виделся с родителями.
Его мать Анна рассказывает, что маленьким ребенком Тринле часто и убедительно рассказывал о своей прошлой жизни и что она верила ему. Раз уж он был признан тулку, казалась само собой разумеющейся необходимость в особых инструкциях для реализации его потенциала. И хотя их решение отдать его на воспитание Калу Ринпоче шокировало многих людей: «Как вы могли поступить так с собственным ребенком?» - спрашивали Анну. Она и Жан-Луи были твердо уверены, что взросление с Калу Ринпоче и другими ламами было лучшим образованием, какое он только мог получить.
«Я выросла в очень привилегированном кругу, - говорит Анна, - Среди миллионеров, политиков и рок-звезд. Но никто из них не был особо счастлив. Только у лам был ключ к истинному счастью. С их помощью мой ребенок мог узнать то, на что большинство людей тратят жизни - и то получают лишь отблеск этого знания. Я бы сама хотела, чтобы меня отдали в три года Ринпоче!»
Когда они были в Индии, Тринле Тулку оставался с Калу Ринпоче в его монастыре Самдруп Тарджай Чолинг в Сонаде, неподалеку от Даржилинга, а Анна жила рядом. Она почти каждый день виделась с сыном, и утверждает, что если бы в какой-то момент почувствовала, будто что-то идет не так, тут же «ворвалась и забрала его».
С Калу Ринпоче Тринле получил традиционное обучение тулку в окружении наставников, учителей и довольно суровой монашеской дисциплины. Он отмечает, что среди взрослых чувствовал себя подчас маленьким принцем. «Иной раз я мог и пошалить чуток, но все были ко мне чрезвычайно добры». Он говорит, что любил поиграть время от времени с другими детьми, но не всегда понимал их интересы. Не то чтобы это было чувство удаленности и отрезанности от внешнего мира, просто обучение и собственная индивидуальная практика занимали его больше всего.
Тринле стал совершать ритуалы с Калу Ринпоче и путешествовать с ним в его поездках по дарованию учений. Жизнь в дороге контрастно отличалась от жизни в Индии, когда он спал на жесткой постели, умывался холодной водой и ел простую пищу. Сопровождая Калу Ринпоче в Юго-Восточной Азии, США и Европе, он проваливался в бесконечную череду банкетов, непрекращающихся ритуалов и посещений родственников. Он учился быть культурным хамелеоном, чтобы понимать и соответствовать любой ситуации, в какой бы себя ни обнаружил. Но везде и всегда, как он говорит, Калу Ринпоче демонстрировал глубочайшую доброту и помогал разбираться в величайших вопросах - вопросах жизни и смерти. Такое положение его полностью устраивало. «Мое детство очень отличалось от детства западных детей, которые росли только в одной культуре», - говорит он. «В таких условиях я был бы несчастен. Был бы не в своей тарелке».
Когда Тринле было десять, он присоединился к другим тулку в Дарджилинге, где учился год. А затем был отправлен в Дхарма-центр во французских Альпах, где его образование было передано в руки Ламы Теунсанга, высокоуважаемого мастера из восточного Тибета, «строгого, но справедливого», как он его описывает. Параллельно со скрупулёзным буддийским образованием, наставники обучали его французскому и английскому языкам, а также преподавали сжатую западную программу, которая помогла бы ему получить Бак - французский эквивалент аттестата без обучения в средней школе. Он попал в национальные новости, когда стал первым человеком во Франции, запросившим тибетский в качестве дополнительного языка для получения Бака.
Сколько Тринле помнил себя, главным его желанием было углубить свое понимание Дхармы. Однако его очень заинтересовали также западная философия и науки. Он мечтал стать мостом между двумя мирами – западным и восточным. После получения Бака, Тринлей распределил свое время между обучением с образованными тибетскими учениками в Индии и занятиями во французском Университете. Он не перестает высоко ценить классических философов, таких как Платон и Аристотель: «У них много общего с азиатскими мастерами – больше, чем принято предполагать. Все они задавались одними и теми же вопросами: Кто мы? Что такое реальность? Что такое сознание? Как нам стоит проживать наши жизни? Как нам относится к смерти? Что произойдет после того, как мы умрем? И поскольку различные школы мысли используют разные предпосылки, логику и довольно сложный язык, их выводы могут быть радикально отличающимися друг от друга. Есть общее поле, но у буддизма свои особенности: буддийское понятие пустоты или бессамостности – яркий тому пример».
Сегодня, в свои тридцать, Тринле Тулку Ринпоче обосновался в правобережном Париже. Полгода он проводит учения и конференции, а также возглавляет ретриты в США, Европе и Азии. В остальное время он практикует, учится и проводит исследования. На досуге ходит в оперу, в кино или же катается по городу на своем старомодном велосипеде. В общество тибетцев он вписывается как влитой. Ему всегда уступают почетное место и обращаются на официальном тибетском языке, как и подобает его статусу тулку. А многие его французские ровесники чаще обращаются к нему на «вы», чем на «ты». Он исключительно вежлив и тактичен, и иногда настолько серьезен, что, кажется, совсем не понимает шуток. Вдохновенный учитель, обладающий талантом разъяснения сложных философских тем, особым образом сочетающий в себе простоту языка и запал искренности, отражающие его удивительное происхождение и принадлежность философам и практикам всех направлений.
Тринле полагает, что буддизм привлекает западных людей, поскольку не требует веры как таковой; вместо этого он дает почву для размышлений и позволяет индивидуальному развитию основываться на переживании собственного опыта. Он убежден, что современное мышление – наука и философия – совместимо с буддизмом. «Возьмем, к примеру, квантовую физику: анализ бесконечно малых частиц привел к тем же самым выводам о природе реальности, к которым Будда пришел 2500 тысячи лет назад, так что сейчас уже стало понятно, что невозможно доказать, что реальность имеет объективное существование, независимое от наблюдателя».
«Относительно просто для западных людей понять буддизм, установить с учением связь, но им нужно учиться тому, как быть буддистом; они любят усваивать большое количество информации, но им необходимо показывать, как использовать ее на практике. Например, они могут понимать, почему любящая доброта и сочувствие – это несомненные ценности, но немного путаются в том, как их применять. Очевидно, что это не имеет ничего общего с принадлежностью к другой культуре или превращением в тибетца и смены своего имени на Таши – некоторых западных людей это смущает. Учения Будды не предназначены для какого-то конкретного этоса», - объясняет Тринле. «Буддисты исторически приспосабливались к разному культурному контексту, взгляните на Индию, Китай, Афганистан и Индонезию, например».
«Потаенные ловушки схожи для всех в независимости от национальности и образа жизни. Нам всем угрожают клыки непостоянства и смерти; негативные эмоции и смятение захватывают нас, создавая тем самым больше сложностей как для нас самих, так и для окружающего мира. Это справедливо и для Тибета, и для Канады, и для Нигерии и для какого бы то ни было места».
И поскольку несомненным является тот факт, что мы все встречаемся с одними же и теми же препятствиями и завесами, предполагается, что институт тулку развивает более короткий их обходной путь. Тринле определяет Тулку как «того, кто рождается как все, но свободен от случайности перерождения. Это как если бы нам не надо было начинать игру Го». После смерти духовная зрелость тулку позволяет ему (или ей, хотя женщин тулку мало и они редки) выбрать новое физическое воплощение, которое даст ему возможность продолжать свою помощь другим.
Линия перерождений тулку произошла в Тибете от Кармап школы Кагью. Перед своей смертью высоко реализованный мастер Дюсум Кхьенпа (1110-1193), I Кармапа, предсказал собственное перерождение II-м Кармапой, Кармапакши (1204—1283), и таким образом стал первым тулку, которого официально признали таковым. Следовательно, старейший институт непрерывной линии перерождений реализованных мастеров – это институт Кармап. Для сравнения, линия Далай-лам началась со II Далай-ламы Гэндуна Гьяцо спустя почти три столетия.
Распознавание тулку может происходить при помощи многих различных факторов, включая инструкции, написанные предшественниками, видения других просветленных мастеров, и знаменитое испытание, когда выбираются ритуальные предметы прошлого воплощения. Последнее традиционно используется для высочайших лам, но также оно применяется и к лицам, сопровождающим прошлое воплощение тулку, когда ребенок подвергается испытанию за закрытыми дверьми, просто ради того, чтобы «удостовериться». Многие тулку провозглашают сами себя в детстве, уверяя близких, что они являются таким-то или таким-то ламой. Вся эта система в целом всегда была предметом для споров даже среди тех, кто не имел сомнений в возможностях намеренного рождения, поскольку содержала в себе вероятность ошибки или махинации, которая могла быть использована в политических целях. Знаменитый мастер Джамгон Конгтрул (1813—1899) написал в своей автобиографии, что сам он был признан воплощением, только чтобы «охотники за головами» из других монастырей не смогли похитить его из Пелпунга.
Тринле Тулку Ринпоче разъясняет, что существует множество различных категорий тулку. Тулку могут быть эманациями великих бодхисаттв, которые принимают человеческое рождение, как, например, Кармапы; они могут быть воплощенными мастерами различных уровней реализации или же обычными людьми, обладающими или не обладающими духовным потенциалом, но признанными тулку по политическим причинам.
Он полагает, что с точки зрения сохранения дхармы, система тулку может изжить себя: другие буддийские школы прекрасно обходятся без нее, и огромное количество известных тибетских мастеров достигали великих реализаций, не принимая в ней особого участия. Однако у этой системы всё же есть некоторые преимущества. Ведь у подлинного тулку будет иметься врожденный потенциал, сила, которого своим расцветом при правильном обучении обеспечит эффективную передачу учений. Хотя возможно, что помпезность и церемониальность, витающие вокруг института тулку, до некоторой степени устарели.
«Традиционное тибетское общество по большому счету прекратило свое существование, и, как правило, тулку теперь необходимо заслуживать то уважение, которое в прошлом оказывалось им без всяких условий. Если вы посмотрите на современных известных перерожденных лам, вы увидите, что у всех них есть те качества, которые обеспечили им эту известность. Кто угодно может построить высокий трон, сесть на него и провозгласить себя Ринпоче, но качества личной реализации будут являть подлинный критерий», - говорит он.
Большинство, но конечно не все, из тибетских лам, имевших влияние на Западе, перевоплотились. В то время как многие из них в точности соответствуют нашим представлениям о том, как святые должны выглядеть и вести себя, другие – вовсе нет. Там где ожидается целибат, перед нами предстают здоровые сексуальные аппетиты; там, где подразумевается трезвость, может обнаружиться кутеж; там, где мы представляем себе строжайшее соблюдение правил приличия, можем увидеть случаи совершенно непредсказуемого поведения. Таков тибетский буддизм: великие мастера предстают во всех своих украшениях. Общим знаменателем будет их духовная мощь и способность направлять учеников в их развитии мудрости и сострадания.
Отсутствие головного руководства по признанию Ринпоче привело к великой смуте, головоломкам и даже отчаянию среди искренних практикующих. Как выбирать гуру? Кто как с кем связан? Как полагает Тринле Тулку Ринпоче, чтобы получить ответы на эти вопросы, каждый сперва должен ясно взглянуть на свои собственные ожидания.
«Принцип отношений мастера и ученика, на самом деле, прост: один человек помогает другому помочь самому себе. На Западе некоторые практикующие могут не совсем правильно это истолковать. Не садясь и не вдаваясь в подробности взаимоотношений великих учителей и учеников, они почему-то находятся в глубоком убеждении, что им срочно нужно найти коренного гуру. Но то, что мы подразумеваем в Ваджраяне, колеснице буддизма, которая практикуется в Тибете, Монголии и т.д., под подлинным взаимодействием мастера и ученика, требует высоких способностей от обеих сторон».
«То, что происходит на Западе больше похоже на отношения «учителя-ученика». Для того, чтобы правильно практиковать Дхарму, нам необходим учитель, который бы нас направлял. Подлинные учителя обладают тремя основными качествами: у них есть знание и опыт, полученные на основе их собственной практики, они соблюдают буддийский этические нормы в соответствии с обетами, которые приняли, и они движимы мотивами любви и сострадания, а не мирскими желаниями.
«Если вы учитесь с таким человеком, вы можете узнать что-то новое. Он или она могут помочь вам породить пробужденный ум бодхичитты и понять пустоту, а также дать вам подробные инструкции по медитативной практике, даровать посвящение и т.д. В конце концов, он или она могут помочь вам обнаружить природу ума. Согласно тантрам, именно эти качества определяют коренного учителя. Но только от вас зависит, станете вы хорошим учеником или нет. Как только станете, коренной гуру появится сам собой».
Во время учений, Тринле Тулку Ринпоче часто сосредотачивается на значении основ практики. Он советует новичкам не нырять сразу же в самую глубину эзотерических учений. «Многие западные люди получают посвящения и комментарии на практики продвинутого уровня визуализаций без соответствующей предварительной тренировки, - объясняет он, - Сложности с этими практиками происходят скорее не из-за культурных барьеров и «чужеродности» подхода, а из-за отсутствия подготовки – они не совсем понимают, что они делают и зачем. Согласно тантрам, необходимо развить прибежище, бодхичитту и уверенное понимание пустоты. Иначе тантра бессмысленна. Многие западные последователи, которые заложили соответствующую основу, могут связать себя с такого рода практиками, и делают это часто довольно успешно».
Он объясняет, что основа начинается с размышления о Первой Благородной Истине, истине о страдании. «Здесь не говорится о том, что это какая-то фантазия, которую вы должны принять о мире, чтобы стать пессимистом и видеть всё в черном свете. Здесь подразумевается, что вам стоит взглянуть на реальность такой, какая она есть без всех тех сказок, что вы себе о ней рассказываете. Как только это у вас получиться, вы сделаете первый шаг по направлению к свободе. Если вы продолжите придумывать сказки, вы останетесь скованны своим смятением и иллюзиями. А наша цель – стать свободными, разорвать, наконец, все эти цепи, наша цель в том, чтобы достичь освобождения и стать Буддой».
«Это не влечет за собой провозглашение себя таким-то буддистом или этаким буддистом – если вы на самом деле хотите измениться, то для этого есть только один путь. Каркас и язык могут различаться в зависимости от традиции, в которой вы практикуете, но с основой вы должны подружиться, к какой бы школе не принадлежали. Если вы зовете себя буддистом, но продолжаете обманывать самого себя, если вы думаете, что сансара может стать для вас желанным состоянием, если у вас есть скрытые неосознаваемые мотивы, тогда вы лишь забавляете себя большим количеством сказок, даже если думаете, что принимаете прибежище.
Прибежище – это основополагающий принцип, общий для всех буддийских традиций. Он позволяет нам встретить реальность лицом к лицу и повернуть наши умы от того, что является ненадежным, в сторону того, что надежно по-настоящему. Один из основных смыслов прибежища заключается в признании самсары, в том, чтобы окинуть долгим и пронзительным взглядом весь мир и увидеть его, наконец, таким, какой он есть.
Если вам интересно, что буддизм может предложить вам, то, боюсь, что ему совершенно нечего. Если вы думаете, что став буддистом, получите все виды благ и дополнительных привилегий, забудьте об этом. Не будет вам ни супер-приза, ни райского сада с прелестницами, - говорит он с усмешкой, - Всё, что он может для вас сделать – это вскрыть вашу запутанность, все ваши неврозы. Он может помочь вам понять себя здесь и сейчас и, возможно, подготовить почву для более благоприятного будущего. Буддизм очень подходит современному миру. Ему две с половиной тысячи лет, но до сих пор он остается самым разумным ответом на человеческие нужды».
Чем бы Тринле не занимался: гоняет ли он по Парижу на велосипеде, дарует ли благославения, спорит ли с друзьями или же помогает другим ламам проводить ритуалы и посвящения - создается впечатления, что он всегда дома. Кажется, Редьярд Киплинг ошибся, написав своё: «О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, вовек им не слиться в единый поток». В чём бы ни проявлял себя Тринле Тулку Ринпоче, в нём эти два потока слились.
Перевод с английского Виктории Яковлевой
Оригинал статьи опубликован в журнале www.tricycle.com в 2005