Дэвид Свенсон: «Как все начиналось…»

Илья Журавлев: Первый вопрос – традиционный, но ответ всегда интересно услышать. Как Вы начали практиковать йогу?

Дэвид Свенсон: С йогой меня познакомил старший брат, Даг. Он нашел ее в Америке. Помните, мы как-то уже говорили о книгах, которые раньше вдохновляли людей, о книгах вроде «Автобиографии йога» Йогананды? Мой брат Даг занимался серфингом у пляжа рядом с ашрамом «Общества самореализации», того, которое основал Парамахамса Йогананда. Многие называли то место для серфинга «Свами», потому что в том ашраме на скале над пляжем их было много. И мой брат, покатавшись на серфе, видел, как они занимаются йогой, медитацией… И он заинтересовался йогой, здоровым питанием и связанными с этим идеями. И вот со всеми этими идеями он вернулся в Техас. Он мой старший брат, так что я всегда хотел быть похожим на него. Я начал заниматься йогой и отращивать волосы.

В то время йога-студий не было. Не было одежды для йоги, не было ковриков для йоги. Была просто йога. И если вам повезло, вы могли найти книжку. Мы нашли книги, написанные американцами. Это были «Йога, молодость и реинкарнация» Джесс Стерн и «Йога: план занятий на 28 дней» Ричарда Хитлмана. Потом вышли книги Свами Сатчитананды – «Интегральная йога» – и Б.К.С.Айенгара – «Прояснение йоги».

Мы с братом практиковали на свежем воздухе, под деревьями. Надевали обычно белые хлопчатобумажные штаны, как у каратистов. Или иногда одевались так, будто собирались плавать – в плавки типа Speedo. И шли в парк, расстилали под деревом полотенце, и делали асаны по книжкам. И все это, напоминаю, происходило в Техасе.

Как-то раз занимаемся мы с братом в парке йогой. И вдруг слышим вой сирены, к нам подбегают полицейские и сурово спрашивают, чем мы занимаемся. Мы им отвечаем, что делаем растяжку и дыхательные упражнения, и любезно просим в нас не стрелять. Потом они нам объяснили, что им позвонил кто-то из окрестных домов: «В парке какие-то хиппи поклоняются дьяволу!» У нас с братом тогда были длинные волосы, и мы делали под деревом какие-то странные движения. Беспокойства в связи с этим случаем мы не испытывали и продолжали заниматься йогой.

В колледже я продолжал отращивать волосы. Это был обычный колледж, не частный, не привилегированный какой-нибудь. Его руководители, очень консервативные люди, сказали мне, что «длинные волосы мальчикам носить нельзя». Мне было 13, и впереди было еще четыре года учебы в этом колледже. К счастью, мой отец был адвокатом, юристом, и после этого их заявления он отправился на заседание совета колледжа и выступил в мою защиту. Он объяснил им: «У Иисуса были длинные волосы, у Моисея были длинные волосы, у Эйнштейна были длинные волосы, и у отцов-основателей США – у тех, кто принял Конституцию, – у всех были длинные волосы! Так что мои сыновья в хорошей компании. Я их не буду заставлять подстригаться». Но все равно в течение трех лет я носил в кармане паричок с короткими волосами – на случай, если увижу директора. Парик я нацеплял на макушку, мои собственные волосы торчали сзади… Учителя не могли понять, что происходит. Я стал вегетарианцем, занимался йогой, отращивал волосы – и как-то один из учителей, посмотрев на меня, сказал: «Ты мне кажешься нормальным парнем, но говорят, ты коммунист!» Но так только они думали, и это меня никогда не заботило.

Я любил своих родителей, и после трех лет обучения в колледже написал им письмо: «Дорогие мама и папа, я вас люблю. Но я не могу ходить еще целый год в этот идиотский колледж. Я уезжаю из дома. Мне 16 лет, и я поеду один». Я уехал в Калифорнию, за 1500 миль от Техаса, и мои родители очень расстроились, они беспокоились обо мне. Но в конце концов они признали, что воспитали своих детей независимыми, думающими людьми, и не принуждали меня вернуться домой. Мы договорились, что мне нужно закончить колледж и зарабатывать самому, потому что, если я хочу самостоятельной жизни, денег они мне присылать не будут. В то время я уже работал, на жизнь зарабатывал, так что это была не проблема.

Когда я явился в новую школу в Калифорнии, мне сказали, что поскольку мне всего 16, я должен привести с собой кого-то из взрослых, кто будет нести за меня ответственность, иначе меня не примут. Вот это было несколько проблематично, но потом я нашел кого попросить. Обратился к менеджеру моей дешевой квартирки, мексиканцу Руди Оливаресу. Ему было 22, и он тоже был серфером. Он все подписал, и я начал учиться в колледже. В таком колледже я никогда не учился. Там были занятия по искусству, серфингу, музыке… Это было здорово, мне там очень нравилось. Как-то раз я пропустил несколько дней, и из колледжа позвонили моему «опекуну», Руди Оливаресу – узнать, все ли со мной в порядке. Он ответил: «Ой, ну… Дэвид болен… Очень болен… Может быть, скоро умрет…» Очень мне нравилось там учиться.

Однажды мне мой друг рассказал о каких-то других йога-классах. Ранним утром я поднялся по длинной деревянной лестнице к старой церкви, открыл дверь, заглянул внутрь – и мне показалось, что стены дышат. Но это были не стены, а люди, которые занимались йогой – так, как я никогда раньше не видел. Я слышал звук их дыхания, они двигались в потоке. Это был класс аштанга-йоги, а я до того момента аштанги никогда не видел. Я был поражен. Помещение было неотапливаемое, утро раннее, и солнце светило через окно. Я смотрел на людей, которые стояли в собаке мордой вниз, и видел, как от их ягодиц поднимается пар. Это впечатляло. Двое хиппи ходили между занимающимися, вели класс. Один из них подошел ко мне, и по его акценту я понял, что он из Северной Каролины: «Хааай, маай нэээйм из Дэээвид». Это были Дэвид Уильямс и Нэнси Гилгоф.

Дэвид – один из первых американцев, изучавших аштангу. Он отправился в Индию в 1970 году с Норманом Алленом, они объехали всю Индию, жили в ашрамах. Один раз они увидели, как сын Паттабхи Джойса, Манджу, показывал аштанга йогу, в одном из ашрамов в Пондичерри, и его это очень поразило. И тогда Дэвид Вильямс стал ездить в Майсор и учится у Паттабхи Джойса, а в Калифорнии преподавать. В первый день он научил меня только Сурья Намаскар А, Сурья Намаскар В и заключительной серии. Я очень устал, разогрелся и когда лег на спину в Шавасану, увидел, что от меня тоже поднимается пар. Блин! Со мной происходило что-то особенное.

Это были очень веселые люди. В это время йогой занимались только хиппи, и с ними было очень интересно. Именно тогда, в 1975 году, Дэвид и Нэнси впервые привезли в Америку Паттабхи Джойса. Дэвид и Нэнси нас готовили к этому, говорили, что приедет очень важный учитель, говорили, что к нему надо относится с уважением. Паттабхи Джойс приехал со своим сыном – Манджу. Паттабхи Джойсу было около 60-ти лет, Манджу около 30-ти. Паттабхи Джойс очень мало говорил по-английски. Когда он приехал и стал представлять своего сына, он сказал: "Это мой сын, Свамиджи". Манджу, посмотрел на отца, и на абсолютно понятном английском языке сказал: "Я - не Свамиджи. Меня зовут Манджу. Мы приехали сюда, чтобы ломать вам спины". Он был маленький, как Микки Маус, но очень сильный - он мог пройти целый пролет по лестнице на руках. Они пробыли в Америке 4 месяца, и все это время вели занятия для нас. Мы понятия не имели, что мы такое делаем, но нам очень нравилось.

И Паттабхи Джойсу нравилось, потому что ученики были очень молодые и энергичные. В Индии в то время, да и сейчас, йогой особо никто не хочет заниматься. Индусы хотят быть инженерами, врачами, адвокатами, а мы просто хотели быть йогами. И ему показалось, что это здорово.

Во время этого долгого визита Паттабхи Джойса, я участвовал в одном проекте для своей школы. Мы с Дэвидом Вильямсом пришли в начальную школу и показали им демонстрацию асан йоги. Мы показывали асаны детям 6-8 лет. Когда я был маленьким мальчиком, хиппи не приходили в мою школу делать демонстрацию йоги! А в 1975 мы с Дэвидом Вильямсом сделали это!

Итак, Паттабхи Джойс остался на несколько месяцев и за это время произошло несколько интересных вещей. Это довольно сложно объяснить, потому что некоторые события носят сугубо американский характер. Тот штат Америки, где мы находились, Калифорния, расположен очень близко к Мексике. И очень много людей из Мексики приезжают в Америку и там остаются. Многие приезжают нелегально. События происходили в 1975 году, и в то время полиция считала, что любой человек с коричневой кожей – нелегал из Мексики. Однажды мы ехали домой с занятия по йоге. Мы выглядели как типичные хиппи. На машинах у нас были доски для серфинга, сами машины были довольно старые, а на заднем сидении сидел Паттабхи Джойс. Неожиданно появилась полиция и попросила нас притормозить. Они заглянули, увидели человека с очень смуглой кожей и вежливо спросили: "Вы нелегально из Мексики сюда приехали?" Паттабхи Джойс улыбнулся и сказал: "Да, да, Мексика! Очень хорошо!" Мы пытались объяснить, что он не из Мексики, но Паттабхи Джойс все время твердил "Yes, Yes, Mexico". И так продолжалось несколько минут. В тот раз нам повезло. Полиция поняла, что, мягко говоря, мы недостаточно организованы для того, чтобы кого-либо нелегально протащить в Америку, и они нас отпустили.

Потом Паттабхи Джойс вернулся назад в Индию, а его сын Манджу остался в Америке. Манджу решил, что в Индию он возвращаться не хочет. И тогда одна из студенток согласилась выйти замуж за Манджу, чтобы он легально смог остаться в Америке. А Паттабхи Джойсу пришлось ехать домой, и объяснять жене, почему их сын остался в Америке. Я думаю, что его жена не очень обрадовалась новости.

Так случилось, что после отъезда Паттабхи Джойса, я снова вернулся в Техас. Через некоторое время мне позвонил Дэвид Вильямс из Гавайев, и спросил, не хочу ли я вести уроки вместо него. Дэвид снова собирался уехать в Индию. Был 1976 год. И я поехал на Гавайи, чтобы преподавать вместо него. Мы занимались йогой в парке. Обычно я вел занятия не за фиксированную плату, а за какие-либо пожертвования. И перед отъездом Дэвид объяснил мне, что с этими пожертвованиями дела не очень хороши. Приходили всякие хиппи, денег у них не было. Обычно он ставил ведерко для пожертвований. И вот я веду занятие для множества студентов и потом заглядываю в ведерко и вижу: один манго, один банан и половину самокрутки с марихуаной. Мне очень нужны были деньги, но оставляли только это.

И затем один парень попросил меня вести занятия у него. Там не было зала, и мы сами построили зал для йоги. Денег не было. Мы построили зал для йоги, но пол был земляной, грязный. Потом сверху появился ковер. На Гавайях множество отелей, и когда там происходят ремонты, они обычно выбрасывают старые ковры. И тогда мы подумали – отлично, вот пол для нашей йога студии. От этих же ковров, мы отрезали куски и делали из них коврики для йоги. Позже мы построили зал для йоги, у которого было восемь стен. Четыре стены были сделаны из дерева, и около них можно было практиковать стойки на руках. Оставшиеся четыре стены представляли из себя противомоскитную сетку. Посередине зала мы поставили дерево, которое должно было служить центральной колонной для нашей крыши, но самой крыши пока не было, и денег тоже не было.

Тогда мы начали думать, что же можно сделать вместо крыши. Мы взяли полиэтилен и при помощи степлера сделали из него крышу. Крыша была прозрачная - и это в городе на Гавайях под названием "Лахайна" - гавайское слово, которое означает "Место с безжалостным солнцем". В результате наша йога студия получил название: "Вечное Солнце". Если туда не придти очень, очень рано, от жары там можно было сойти с ума. Когда сейчас мне жалуются, что жарко на занятиях, я понимаю, что это совсем не жарко, а в каком-то смысле даже прохладно. Ну и представьте себе – пол из грязи, а сверху ковер – и каждый раз, когда все в зале делали отбросы, образовывались огромные ямы. В день занималось 40-50 человек. Каждый день приходилось сворачивать ковер, засыпать образовавшиеся ямы и снова раскатывать ковер.

Это было отличное время. Мы все жили в домиках на деревьях. К тому времени, когда Дэвид уехал в Индию, я уже освоил 3-й и 4-й уровни Аштанги (В Америке обычно они называются Advanced A&B). Дэвид Вильямс имел привычку опрашивать людей, которые первый раз приходили к нему на занятия. Обычно люди приходили, говорили, что хотят заниматься. Он говорил: "Нет, вы не хотите". Человек утверждал, что он хочет заниматься. Вильямс говорил: "Нет, это не для всех. Это очень сложно. Я хочу чтобы вы хорошо подумали об этом, перед тем, как начнете заниматься. Если вы начнете заниматься йогой, у вас вся жизнь может пойти наперекосяк. Потому что если вы начнете заниматься йогой, вам станет хорошо. И тогда, если ваша жена или человек, с которым вы живете, не будет заниматься йогой, но йога станет очень важной для вас, йога может разрушить ваши отношения. И скорее всего, когда вы начнете заниматься йогой, вы бросите работу, поедете в Майсор, поэтому хорошенько подумайте!" К концу этой речи народ давал ему деньги и говорил: "Точно хотим заниматься". Наверное, для раскрутки йога студии следует повесить табличку: "Йогой вам заниматься нельзя".

Ну вообщем, Дэвид Вильямс уехал в Индию, а я остался за старшего. Однажды ко мне пришел ученик. Он сказал, что ему очень нравятся занятия. "Вообще денег у меня нет, но я бы очень хотел продолжать заниматься" - добавил парень. И я сказал: "Конечно, нет проблем, приходи на занятия". Наверное, по жаркому гавайскому воздуху информация распространилась особо быстро - через две недели платить перестали все. Людей на занятиях становилось все больше и больше, а денег было ноль. Я тогда решил, что мне нужно найти работу, потому что финансовые дела пошли совсем плохо. И я начал искать работу.

Должен сказать вам, что Гавайи такое место, где в принципе не принято работать. После долгих попыток, я нашел парня, у которого был магазин здорового питания. Магазин назывался "Мистер Правильная Пища". Сам парень был не совсем правильным - он был законченным наркоманом. Он сказал мне, что у него были проблемы с законом в Нью-Йорке. Ему срочно надо было начать делать что-то законное, и поэтому он открыл этот магазин здорового питания. Я пошел к нему узнать, есть ли работа, и прошел самое короткое в моей жизни интервью для приема на работу: "Как тебя зовут, парень?" Я сказал: "Дэвид". Он сказал: «ОК, ты принят на работу, Дэвид». Я был сразу принят. Я очень удивился, почему меня приняли на работу сразу после того, как я назвал свое имя. А все потому, что на Гаваях тусовщики представляются именами типа "Дитя Звезд" или "Огненный Дождь"… Вообщем, директор магазина решил, если меня зовут просто "Дэвид", а не как-то по другому, может я хотя бы на работу ходить буду.

Я начал работать, зарабатывать деньги. Немного конечно, но на жизнь хватало. Затем Дэвид и Нэнси вернулись. И я решил, когда они вернутся, я поеду в Майсор. Но денег на это у меня не хватало. Я одолжил деньги у одного человека.

Когда Дэвид и Нэнси вернулись, я объяснил им, что хорошая новость заключается в том, что людей на занятия ходит много, плохая новость в том, что денег не платит никто. Дэвид и Нэнси сказали: "Ладно, не важно", и на следующий день все снова начали платить деньги. Позже я понял, что люди говорили, что на йогу денег нет, а на самом деле ходили на всякие рок концерты, и вообще ни в чем себе не отказывали.

Шел 1977 год и я уехал в Майсор. Когда я прибыл туда, у Паттабхи Джойса, помимо меня, было всего двое учеников. Паттабхи Джойсу было 60, а он был похож на тинэйджера. Он был полон энергии, но нас было только трое... И он учил нас, как будто нас было двадцать. Он каждый день давал нам по три, четыре или пять новых асан. Однажды он решил, что один раз в день заниматься не достаточно, и мы стали заниматься два раза в день. Потом мы начали делать 1 и 2 уровни утром и 1, 3 и 4 уровни вечером. И мы делали все это. Мы приходили домой, ели, спали, а потом снова шли на занятие. Потом он добавил час пранаямы. Потом он начал учить нас шаткармам.

Он показывал только две – наули и нети. Традиционно в нети сплетаются три веревочки из хлопка, кончики обмакиваются в воск и после этого шнурок вставляется в нос и вытаскивается изо рта. Вообще, дело это не веселое. Иногда применялись резиновые трубки с восковыми концами. Когда дело доходило до воскового окончания, казалось, что в носу велосипедная цепь. Однажды мы сказали Гуруджи, что хотим делать по всем правилам, резиновой трубкой. Тогда он велел нам найти трубку от велосипедного насоса. Он отправил нас в велосипедный магазин, и мы там купили трубки для велосипедных насосов. Они были очень грязные. В течение трех дней мы кипятили трубки от этих насосов. После чего Гуруджи сам делал нам нети.

Мы очень любили Гуруджи и позволяли делать с нами, что угодно. Мы были как подопытные собаки. В старой йогашале была небольшая раковина у самых ступенек. Мы становились у раковины, он вставлял нам трубку в нос и проталкивал ее до самого горла, потом аккуратно доставал ее изо рта двумя пальцами и, стоя с трубкой в руках, грозным голосом говорил: "Следующий!". Ему пытались объяснить, что каждому нужна индивидуальная трубка, но он не слушал. Однажды он засовывал трубку в нос, он засовывал ее все больше и больше... но она так и не вышла. Тогда Гуруджи сказал: "Что-то здесь не так" – и достал трубку. Со второй попытки так же не вышло, и только с третьей попытки трубка вылезла изо рта.

Так продолжалось четыре месяца. И к тому моменту, как настало время уезжать, я изучил все асаны и все пранаямы. Перед тем, как вернуться в Америку, я поехал немного отдохнуть на Шри Ланку. На Шри Ланке я поселился в самой дешевой комнате, которую мог найти. Я познакомился с серфером, он дал мне свою доску и я начал заниматься серфингом. Но все как-то не ладилось: я порезал ногу о коралловый риф, и началось очень сильное воспаление. Место, в котором я жил, было реально дешевым: сначала меня укусил клещ, потом у меня началась дизентерия. Терпение у меня лопнуло – я сел в самолет и полетел домой. И вот таким чудовищем я приехал в Америку.

Я вернулся домой в Техас. И очень сильно запутался. Интересно, что все это значит в моей жизни? Я жил на Гавайях и в Индии, занимался йогой и учил йоге других. Как-то, постепенно радость от возвращения домой, отравлялась проблемами: во-первых, мне нужно было найти работу. Но самое главное, я вообще не знал, что мне делать дальше. Я уехал на ферму и начал ухаживать за лошадьми. Однако, великое множество вопросов постоянно роилось в моей голове. Однажды я не выдержал, сел за стол и написал письмо: "Дорогой Гуруджи, мы только асанами и пранаямой занимались, а где же Самадхи? И вот еще парочка вопросов: "Кто такой Господь, кто я такой, и вообще, зачем я на этой планете?" И отправил ему это письмо. Он мне так никогда и не ответил. Тогда я немного расстроился и понял, что все ответы мне придется искать самому.

Итак, я начал этот поиск. Начал изучать гадание по руке, астрологию. Я постился. Однажды в течение сорока дней я не ел ничего, кроме винограда и пил только виноградный сок. Я занимался медитацией, читал книги по философии. Когда я перестал есть и виноград, то почувствовал, что немного проголодался. И я пошел в храм Кришны.

Я пошел туда, потому что там выдавали бесплатную еду. И еще у меня был целый ворох вопросов. И там ответили на все вопросы и подтвердили свои ответы всякими там письменами и древними текстами. И тогда я подумал: "Да, надо попробовать". Я побрился наголо, оставил хвостик и стал жить как монах. Полное воздержание. Два часа в день: "Харе Кришна, Харе Кришна..." нужно 16 раз пройти по кругу: "Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна харе Харе, Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама Харе Харе..." Они сказали мне, что эти мои йога-асаны являются иллюзией - майей. Еще они мне сказали, что эти асаны привяжут меня к материальному миру. От меня требовали, чтобы я отказался от всего и занялся Бхакти Йогой. И я сказал: "ОК", и начал делать то, что они говорили. Я начал путешествовать по всему миру, открывать центры Харе Кришны, стал монахом. Постепенно я понял, что у них реально большой бизнес по всему миру. Нам необходимо было зарабатывать как можно больше денег, но нельзя, чтобы партнеры по бизнесу знали, что мы кришнаиты. Как вы думаете, что мне пришлось делать? Носить парик! Я никак не мог понять, почему люди так ко мне прицепились с этим париком?

Один день я запомнил очень хорошо. Я вышел на улицу в своих кришнаитских одеждах, со своей косичкой и ко мне подошла моя мама. Она сказала, что никто у меня книжек не купит, и поэтому купила у меня книгу сама. Я вернулся в храм, и на меня там накричали, потому что я не достаточно денег принес в этот день. Тут я понял, что что-то здесь не так. Некоторые люди в храме кажутся достаточно духовными, некоторые же определенно духовностью не страдают. Некоторые милые, некоторые злые, некоторые скромные, некоторые эгоистичные. Но что бы я в жизни не делал, только мои родители дарили мне безусловную любовь. Мои родители никакие молитвы не читали, они не носили специальную одежду, но они дарили мне все, что могли, и они любили меня. И когда я посчитал соотношение духовных людей в храме и духовных людей, которые живут обычной жизнью, я ушел из этого кришнаитского центра.

Боже, я потратил на это 5 лет! Я ушел из этого центра, и у меня не было совсем денег, потому что все деньги, которые я зарабатывал, я отдавал кришнаитам. Я понял, что мне надо опять искать работу. И я понял, что опять не знаю, что мне дальше делать в жизни. Неожиданно я подумал: "Нет, Дэвид, ты знаешь, что делать - ты закончил кришнаитскую школу бизнеса. Они научили тебя продавать. Подумай об этом, Дэвид! Если ты смог продать Бхагавад Гиту ковбою в Техасе, ты сможешь продать, что угодно и кому угодно".

И я открыл картинную галерею. Я подумал, что это намного проще, чем продавать "Бхагавад Гиту". И я снова потихоньку начал заниматься йогой. Я ходил в солидных костюмах с портфелем в руке и торговал картинами. Достаточно успешно. Но что-то было не так. Через некоторое время, я понял, что хочу вернуться на Гавайи.

Я уехал на Гавайи, на остров Мауи, и нашел там себе работу в картинной галерее. Снова начал ходить на занятия. И снова к Нэнси Гилгоф. А потом произошло чудо - в 1989 году на Гавайи приехал Паттабхи Джойс. Прошло 12 лет с тех пор как я отправил ему свое письмо, и я не видел его в течении этих 12 лет. Нэнси привезла Паттабхи Джойса на семинар. В первый же день она подвела меня к Гуруджи и сказала: "Гуруджи, вот Дэвид пришел". Он сказал: "так много учеников, всех я не помню". Я подумал, что за 12 лет я сильно изменился, тогда у меня были длинные волосы, да и одевался я по-другому, ну ничего страшного, что он не помнит. И на второй день я стоял и ждал, когда Гуруджи подойдет и поможет с прогибом. Он подходит ставит стопу между моими, захватывает меня за бедра. Я начинаю прогибаться назад, но как только он ко мне прикоснулся, сразу закричал: "Ооо! Дэвид Свенсон!" И я сделал прогибы, пять раз. И каждый раз, когда поднимаешься, очень близко лицом к лицу с учителем оказываешься. У него была огромная улыбка, розовые щеки, глаза у него блестели, он посмотрел мне прямо в глаза и запел: "Харе Кришна, Харе Рама..." и я так до сих пор не знаю, получил он то письмо или нет. И это уже не имело значения. Я сделал огромный круг и вернулся к тому месту, с которого начал.

Это как в книге "Алхимик" Пауло Коэльо. Когда он проделывает огромный путь и возвращается к тому же месту, где нашел сокровище. Тогда я ясно осознал, что все, что я искал, находилось прямо передо мной. Я понял, что моими учителями были мои родители, это они меня научили этой безусловной любви. Мой брат привел меня в йогу. Дэвид Вильямс и Нэнси Гилгоф научили меня аштанга йоге и познакомили с Паттабхи Джойсом. А Паттабхи Джойс сказал: "Practice and all is coming!" (Практикуй и все придет.) Я понял, все, что я искал, находится в практике. Все, что мне оставалось - это использовать практику, как инструмент, при помощи которого я смогу понять себя.

Именно тогда я понял, что делает одну практику - духовной, а другую нет. Я понял, что медитации, молитвы, асаны - это просто инструмент. И этот инструмент можно использовать для того, чтобы вспахивать землю и делать землю плодородной. Вот что делает практика - создает плодородную землю. Если человек делает сложные асаны, или постоянно молится - это еще не значит, что он духовный человек. Это просто значит, что внутри у него плодородная почва. А вырастет то, что человек посадит в эту землю.

Поэтому, чем более интенсивно мы делаем практику, тем более осторожными нам следует быть. Потому что, если вы в эту плодородную землю посадите эго, оно вырастет намного больше, чем у обычного человека. Поэтому духовность на самом деле определяется не практикой. Духовность определяется концентрацией, намерением и действиями практикующего.

А вывод может быть таким - существует определение йогина и оно звучит так: "Йогин - это человек, который после своего ухода оставляет это место лучше, чем оно было". Никто не говорит, что йогин - это человек, который делает определенные практики, сложные асаны. Йогин - это человек, который делает этот мир лучше, просто присутствуя в нем. Все наши действия в этом мире создают некие импульсы энергии и эти импульсы могут быть либо положительными, либо отрицательными. И каждый из нас может задать себе вопрос: "Делаем ли мы мир лучше, своим присутствием в нем".

В следующий раз, когда я приеду в Москву, я расскажу вам правдивую историю...

Вопрос: Что вы думаете по поводу Бхагавад Гиты?

Дэвид: Хорошая книга. Все древние тексты хороши. Проблема в другом: люди часто берут информацию из древних текстов и искажают ее. Я считаю, что есть разница между религиозностью и духовностью. Послание Бхагавад Гиты хорошее. Но я не понимаю, как послание Бхагавад Гиты было связано с тем, что я на улице с бритой головой продавал книжки.

Как и в любой религии, в этой кришнаитской секте так же существуют духовные люди. И очень часто я слышал, как люди говорят: "Я больше не делаю физическую йогу, я занимаюсь духовной йогой". Я спрашивал: "Чем конкретно ты занимаешься?". И мне отвечали: "Молюсь". Но неужели все, кто читают молитвы, являются духовными? Кто-то может читать молитвы, кто-то делать отжимания, чтобы показать, сколько у них физической силы. Но это еще не является свидетельством духовности. Точно так же, как люди могут делать асану для того, чтобы приобрести силу, а могут делать асаны, как акт преданности. Мне кажется, Бхагавад Гита – хорошая книга. И мне кажется даже у кришнаитов намерения изначально были хорошими, но затем что-то пошло не так.

Возможно, теперь вы поймете, почему я именно таким образом преподаю йогу. Нужно быть очень осторожным, чтобы не превратить аштанга йогу в религию. Люди любят усиливать свою важность, говоря: аштанга-виняса - настоящая йога, а все те, кто занимается другой йогой, у них все неправильно. На самом деле йога остается йогой. Нравится аштанга - хорошо, нравится другой стиль - тоже хорошо. Мне кажется, мир йоги был бы лучше, если бы из всех систем, то слово, которое стоит перед словом "йога", убрали бы. Тогда не говорили бы: "Я занимаюсь аштанга йогой, я занимаюсь Айенгар йогой», просто говорили бы – «я занимаюсь йогой». И вместо того, чтобы заниматься по одной системе, или по другой, вы просто занимаетесь той йогой, которая вам нравится. Но мне кажется, что людям иногда очень важно чувствовать, что то, чем они занимаются, является самой лучшей системой.

Я люблю аштанга йогу. Но существует множество систем йоги. И даже аштанге разные преподаватели учат по-разному. Не нужно всем быть абсолютно одинаковыми. Но в аштанга йоге существуют некоторые границы, чтобы люди знали, что можно делать, а что нельзя. Если вы хоть раз занимались у Паттабхи Джойса, у его сына Манджу, дочери Сарасвати, или у его внука Шарата, вы приобретали четыре абсолютно разных опыта практики. Независимо от того, кто преподает, все равно система остается той же самой. Очень важно, чтобы мы друг друга уважали, и очень нужно помнить, что существуют различные поколения людей.

Вопрос: Есть сведения, что Паттабхи Джойс в свое время изменил в первой серии несколько асан. Наверное, он, как хранитель традиции, имел на это право. Но есть тенденция, что некоторые преподаватели думают, что они могут так же изменить несколько асан. Считает ли Дэвид, что это не совсем правильно и творчество в йоге должно начинаться чуть позже?

Дэвид: Эти учителя – не Паттабхи Джойс. Вот что я считаю по этому поводу. Я очень долго знал Паттабхи Джойса, и те изменения, которые он внес, я могу пересчитать по пальцам одной руки. Не было такого, чтобы 30 лет спустя система выглядела совершенно по-другому. В последовательности были все те же асаны и изменения были очень незначительными. И сам Паттабхи Джойс занимался по этой системе 60 лет. Мне кажется, что если уже через пару лет практики человек начинает что-то менять – значит у него недостаточная глубина понимания.

Конечно, человек может делать с йогой что угодно: объединять первый и второй уровни, делать все наоборот - реально, что хочет. Делайте, что хотите, но называйте тогда систему по-другому, иначе вы сбиваете с толку людей. Когда традиция аштанга йоги поддерживается, тогда приходя на занятие в Москве, в Австралии, или в Америке, вы попадете на то же самое занятие. Будут какие-то незначительные отличия, но большой разницы не будет. И если вы говорите, что преподаете аштанга йогу в традиции Паттабхи Джойса, вам нужно обязательно уважать эту традицию. Если вы хотите что-то изменить в этой йоге – назовите ее любым другим названием: "Vinyasa Yoga", "Flow Yoga" или как-нибудь по-другому. Посмотрите на все системы йоги, которые произошли из аштанги. Все, что называется "Power Yoga", произошло из аштанги. Вы знаете, кто первым использовал термин "Power Yoga"? Откуда произошло название?

Два человека в США, один в Нью-Йорке, другой в Лос-Анджелесе одновременно использовали это название. Первый – Брайан Кест в Калифорнии. Он был практиком аштанга йоги. Брайан получил аштангу йогу от двух людей: сначала его учил отец, затем он занимался у Паттабхи Джойса. Брайан взял основные принципы аштанга йоги, слегка изменил последовательность и время фиксации и назвал это "Power Yoga". Берил Бендер Берч из Нью-Йорка училась аштанга йоге сначала у Нормана Аллена, затем у Паттабхи Джойса. Эта женщина написала книгу, но издатель сказал, что название "Аштанга Йога" не подойдет, непонятное, нужно название менять – так получилась "Power Yoga". Но их уже можно уважать за то, что они назвали систему по-другому. Можно продолжить список: в Америке есть очень известный преподаватель, ее зовут Шива Риа, она занималась аштанга йогой. Она переделала систему и назвала ее "Vinyasa Flow". Вы, конечно, слышали о Дживамукти-йоге. Дэвид Лайф и Шерон Геннон – в прошлом известные практики аштанга йоги. Вы может слышали про Анну Форест, она на всех фотографиях делает стойки на руках. Изначально она так же практиковала аштанга йогу, потом она создала свою систему и назвала ее Форест Йога.

Мне кажется, что все вышеперечисленные системы йоги не несут ничего плохого. Люди, создавшие их, меняют что-то в йоге и вместе с этим меняют название, и это нормально. Мне кажется, что преподаватели йоги не должны тратить свою энергию и время на то, чтобы плохо отзываться о других системах йоги. Нужно просто быть преданным своей системе, тому, что вы преподаете и если чья-то система хуже, просто не нужно ничего говорить об этом. То, что вам кажется плохим, кому-то другому может показаться хорошим. Вы знаете, какая самая популярная система йоги в мире? Бикрам Йога. В Китае, Гонконге, Сингапуре, Японии, Америке и в Европе. Она даже популярнее, чем Айенгар Йога. Согласны вы с этим или нет, многие люди получают от нее пользу. Многие используют Бикрам йогу как фитнес, потому, что в ней нет никаких сложных асан, нет лотосов. Люди потеют, сбрасывают лишний вес. И сам Бикрам - это очень выдающийся человек.

Вообще, иногда очень просто судить других людей. Посмотрите на себя со стороны, и возможно вы увидите, что у вас есть те же самые недостатки. Очень сложно вырывать сорняки в собственном саду. Очень легко видеть проблемы в других, но не решать эти же проблемы в себе.

Я уже говорил о том, что существуют различные поколения аштанги. Сейчас уже можно говорить о трех различных поколениях аштанги, возможно, идет уже четвертое поколение. И существует старая школа преподавателей. И вы почувствуете, что у преподавателей старой школы та же философия, тот же взгляд на жизнь, что и у меня. Возникает вопрос: если вы хотите заниматься этим до конца своих дней, тогда зачем вы все так усложняете? Упрощайте! Концентрируйтесь на дыхании, на замках, ну не можете вы сделать сложную асану – ничего страшного.

Есть молодые учителя, которые говорят, что если вы практикуете аштангу, нужно все делать четко. И в каком-то смысле я их понимаю, люди хотят, чтобы практика была очень правильной, контролируемой. Но даже Паттабхи Джойс слегка изменил некоторые вещи за эти годы. Паттабхи Джойс был очень понимающим и любящим человеком. Хотя я знал его очень долгое время, но многие люди проводили больше времени в Майсоре, чем я. Но каждый раз, когда я его видел, он начинал просто сиять и улыбаться: "О! Дэвид Свенсон! - Очееень старый ученик!"

Я расскажу вам о самом трогательном поступке, который он совершил по отношению ко мне. В свой 90-й день рождения, он меня пригласил к себе домой, позвал в свою комнату и достал из стенного шкафа красивую шелковую рубашку. Он захотел, чтобы я надел на его день рождения эту рубашку. Посмотрел мне в глаза и сказал: "Я хочу, чтобы ты меня никогда не забывал. Не забывай меня". Я сказал: "Гуруджи, как я могу вас забыть".

И мне кажется, что в плане йоги у каждого из нас есть своя определенная цель. Изначально было понятно, что Шарат должен стать преемником Паттабхи Джойса. Но Шарат и сам знает, что он не может стать Паттабхи Джойсом, а станет преемником Паттабхи Джойса. Ведь Паттабхи Джойс был только один. Как и один Б.К.С Айенгар. Когда уйдет и Айенгар, кто займет его место? Точно таким же человеком для аштанги был Паттабхи Джойс. Но для того, чтобы занять его место, потребуется тысяча преподавателей. И для того, чтобы понять Паттабхи Джойса, вам нужно посмотреть на мое поколение учителей, потому что мы - как частички Паттабхи Джойса.

На самом деле все это очень интересно, потому что существуют разные поколения учеников, учителей, вообще людей. Когда я учил людей аштанга йоге, я всегда прилагал массу усилий, чтобы быть чем-то типа Швейцарии. Во всех войнах Швейцария оставалась нейтральной. Для меня всегда было интересно находится с Паттабхи Джойсом, но когда я приезжал в Майсор, я так же ходил заниматься и к Сарасвати. Иногда я мог позвонить Манджу и пойти на занятия к нему. Ходил на занятия к Шарату в Майсоре и был на его ретритах в Гоа. Я дружу со всеми, я люблю всю семью. И мне кажется это нормальным, что у различных преподавателей разные идеи, какие-то свои мнения. Мне кажется это правильно, это естественно. Мне кажется, система получается более целостной, когда ученики могут думать самостоятельно. Но то, что преподают и делают другие учителя – не мое дело. Мой долг - это учить сердцем, уважать моих учителей и стараться жить, сохраняя целостность. И говорить то, во что я верю. То, что делают другие люди, является частью их пути. И я стараюсь уважать всех людей, которых я встречаю на своем пути. Теперь необычное время, потому что Паттабхи Джойс уже не здесь и появляются ученики Шарата. Это похоже на настоящую семью, а в настоящей семье не всегда дети находят общий язык. Иногда между ними бывают ссоры. Но в конце дня ты понимаешь, что это твоя семья и ты все равно их любишь. В жизни очень важно понять друг друга и йога учит этому. Аштанга Йога – это больше чем человек, больше чем город. Аштанга Йога живет, когда люди практикуют ее, а не говорят о ней. И мне кажется, у преподавателя есть одна основная цель, одна основная роль - это вдохновлять учеников, воодушевлять их к практике. Не нужно влиять на жизни людей, нужно показать им, как пользоваться определенным инструментом и как при помощи этого инструмента можно изменить свою жизнь.

Я вам скажу кое-что, что сказал мне Дэвид Вильямс. Вы наверно видели мой DVD, который называется Advanced A&B, и в начале этого диска есть небольшое интервью, и я спрашиваю в этом интервью его: "Дэвид, как ты пришел в Йогу?" Он говорит: "Когда я был молодым, я слышал про йогов в Индии, которые с возрастом становятся мудрее. Я посмотрел вокруг себя в Америке и не нашел человека, который с возрастом стал бы мудрее. Я нашел только тех, которые с возрастом становились все более больными. Тогда я поехал в Индию и как ищейка начал искать самую лучшую, самую классическую систему йоги, которая только существует на земле. Когда я нашел аштанга йогу, я понял - это то, что я искал. Я решил практиковать эту йогу в течение 50 или 60 лет и посмотреть, какой будет эффект. И действительно – йоге нужно уделять десятилетия. Мы одни из первых за пределами Индии, которые начали этим заниматься. И нужно дать какое-то время, что бы понять: развиваются ли наши личности, растем ли мы. В конце жизни, возможно, я оглянусь назад и подумаю: оно того не стоило. Но пока я считаю, что аштанга йога – это здорово».

В заключение нашей встречи я хочу сказать: для меня большая честь и большое удовольствие быть здесь в вашем доме. Лучший совет, который я могу дать относительно практики – найдите способ получать удовольствие от нее. Иногда людям свойственно все усложнять. Покажите им, как получать удовольствие от йоги и они захотят заниматься этим всю жизнь.

Перевод с английского – Елена Кармазь и Илья Журавлев.

Спасибо Леониду Кутузову и Дмитрию Романовскому (С-Петербург) за помощь в организации встречи.

Спасибо Андрею Понявину (Москва) за помощь в подготовке материала.