Однажды Шьяма Чаран шел по уединенной дороге среди холмов в сопровождении вооруженных охранников и дневальных, потому что нес официальную наличность. Вдруг кто-то окликнул его по имени. Шьяма Чаран взглянул на вершину горы и заметил там саньясина, звавшего его. Саньясин быстро спустился и оказался прямо перед Шьямой Чараном. Саньясин был крепкого телосложения, его отличали длинные до колен руки, спокойный, умиротворенный взгляд и мягкая улыбка. Появление саньясина насторожило и Шьяму Чарана, и его сопровождающих: Шьяма Чаран решил, что этот саньясин был предводителем шайки разбойников, которые прячутся где-то поблизости.
Саньясин же сказал: «Шьяма Чаран, не бойся, я знал, что ты пойдешь этим путем, я ждал тебя. Заверши свою работу сегодня как можно скорее и приходи в мою хижину. Я подожду тебя». С этими словами саньясин указал на его убежище на холме и удалился.
Шьяма Чаран постарался выполнить порученную ему задачу максимально быстро, и после работы вернулся в свою палатку. Он размышлял, стоит ли ему пойти на встречу с саньясином или нет. Его удивляло, что саньясин знал его имя. Шьяма Чаран знал, что в этой уединенной местности в Гималаях на самом деле жили святые мудрецы. Следовательно, вполне естественно, что в процессе таких размышлений религиозный Шьяма Чаран все-таки решился встретиться с тем саньясином и отправился в путь.
Идти то вверх, то вниз по горной тропе — утомительно для человека, который всегда жил в равнинной местности. Шьяма Чаран в одиночку пошел на вершину по узкой тропке, петляющей по склону горы. В этой райской местности некогда находилась хижина, где сам Шива погружался в транс, и многие великие йогины остаются здесь для глубокой медитации. С незапамятных времен сюда часто приходили в стремлении увидеть священные явления этих великих йогинов.
Шьяма Чаран преодолел уже значительное расстояние, вымотался и хотел знать, надо ли ему идти дальше. Ему необходимо было вернуться в свою палатку до вечера, ведь здесь оставаться будет опасно, — тут водятся дикие животные. Солнце шло к закату и постепенно пряталось за гору. Шьяма Чаран сел на камень отдохнуть: вокруг никого не было, но он и не ожидал, что кто-то придет. Зима только началась. Местность располагалась в густом лесу, и Шьяма Чаран продолжил путь через джунгли. Иногда его одолевали сомнения, не выбрал ли он не ту дорогу. Перед ним открывались волшебно чудесные виды Гималаев. Насколько хватало взгляда, волнообразная линия гор окаймляла горизонт. Казалось, что боги обитают в этом гималайском лесу. Эта местность в Гималаях подходит для религиозной аскезы великих душ и святых. Внизу прекрасный поток разделял две горных гряды, омывая подножие Гималаев. Казалось, будто он несет в это земное убежище воду, которая омывала стопы Шивы. Водопадом ниспадал он к излучине реки Ганг, сливаясь с ней. Неумолкаемый рокот воды слышен в воздухе, словно лесные нимфы играют на невидимом музыкальном инструменте. Вдоль по течению реки несчетное число скал, высоко подняв головы, вслушивались в этот звук, застыв в тишине. Сосны и другие росшие здесь хвойные деревья, словно стражники, подняв свои штыки, командовали всем горным хребтом. Среди всей этой лазури лесная крутая горная дорожка манила в неизведанные дали путника, отправившегося в духовные искания.
Вдруг Шьяма Чаран услышал знакомый голос, зовущий его: «Шьяма Чаран, иди сюда». Он заметил того же самого саньясина: тот стоял на вершине горы и махал ему. Полный сомнений Шьяма Чаран быстро поднялся к вершине, словно что-то неизвестное ему влекло его за собой. Он заметил, что саньясин наблюдал за ним с мягкой улыбкой. Казалось, это сын вернулся домой после долгого отсутствия, а отец встречал его ласковым взглядом. Ошеломленный Шьяма Чаран, не отрывая взгляда от саньясина, поклонился и выразил ему свое почтение.
Саньясин спросил: «Шьяма Чаран, неужели ты не узнаешь меня? Помнишь, как ты приходил сюда раньше»? И он указал на шкуру тигра и чашу аскета в пещере, а затем задал еще вопрос: «Разве ты не узнаешь этих вещей»?
Шьяма Чаран ответил: «Я здесь никогда раньше не бывал, я здесь ничего не узнаю, возможно, это вещи кого-то другого».
А саньясин сказал: «Послушай, Шьяма Чаран, все это игра иллюзии, из-за нее ты забыл обо всем». Саньясин дотронулся до Шьямы Чарана, и словно электрический ток пронзил все Его тело. Благодаря этому он вспомнил свою прежнюю жизнь, посвященную практике садханы, он понял, что этот великий саньясин был его Гуру в его прежнем рождении.
Саньясин продолжил: «Здесь ты практиковал садхану в своем прежнем рождении. Эта тигровая шкура и чаша аскета принадлежали тебе. Я старался сберечь их для тебя. Твоя жизнь кончилась здесь, пока ты практиковал садхану. Потом ты родился снова в деревне Гурни как сын Гоурмохана. С тех пор я наблюдаю за твоей жизнью. Я устроил так, чтобы тебя перевели в эту горную область, чтобы ускорить твое посвящение в йогу. Последние сорок лет я провел здесь, ожидая твоего прихода».
Проживая в Каши, в месте паломничества, Шьяма Чаран замечал множество мудрецов из своего детства. С практической точки зрения он многое знал о мудрецах. Он обладал острым умом, способностями к принятию решений и формальными знаниями; помимо этого, он был способен контролировать свои эмоциональные импульсы. Шьяма Чаран о многом расспросил саньясина, пока все его сомнения насчет реальности утверждений саньясина не развеялись. Только тогда Шьяма Чаран согласился принять посвящение в йогу.
После этого великий саньясин провел его посвящение в крийя-йогу. Шьяма Чаран обрел состояние неподвижности и погрузился в самадхи. К тому времени солнце уже скрылось за горами. В полной тиши вечерние звезды постепенно проявлялись на небе и украсили собой бесконечное пространство, подобное блюду для подношений.
Высшее спокойствие захватило всю Вселенную. Вслед за йогином Шьямой Чараном, природа, словно неподвижная йогиня, глубоко погрузилась в медитацию. Окружающие его горы, купавшиеся в лунном свете, приняли сияющие очертания Шивы. Казалось, что бог луны поклонялся погруженному в дхьяну, безмятежно прекрасному Шиве. Бесконечные проявления вечно прекрасного Шивы озарили своим светом всю поверхность земли.
