Наталья Сандер. Интервью с Томасом Шором

«Никого не слушайте. Решайте только сами. Практикуйте сумасшествие…»

Где-то над радугой

Синее небо

И те мечты, что ты осмеливаешься мечтать

Сбываются на самом деле.

Арлен-Гарбург

Тулшук Лингпа (Tulshuk Lingpa) — тертон, возглавивший экспедицию на поиски входа в Страну Бессмертных у подножия Канченджанги (в Сиккиме в 1960-х годах). Он родился в 1913 году в провинции Кхам. В возрасте 8 лет он был опознан как тертон. В 16 лет он перебрался в Индию и вел жизнь странствующего йогина: Ревалсар, деревня Теллинг (что за перевалом Ротанг в Химачал Прадеше), Панги (напр. Чамба), Куллу. Им были открыты терма «Краткое слово Дакини» в двух священных пещерах Гуру Ринпоче из четырех в Сиккиме: Лари Нингпо и Нуб Деченпо. Эти терма были сокрыты в камне бирюзы и содержали подробные наставления по поиску и открытию входа в Страну Бессмертных. Вместе с Тулшуком Лингпой на поиски заветного входа отправились члены его семьи и ученики из Химачал Прадеша и Сиккима.

Несколько недель они странствовали по Гималаям, совершая пуджи и молитвы. И, наконец, Тулшуку Лингпе и его преданному ученику удалось увидеть своими глазами вход среди снегов — с ярко-зеленой травой и цветами в окружении радуг. Но попасть туда они так и не смогли. Тулшук Лингпа погиб, часть последователей вернулась в Химачал Прадеш, часть — осталась в Сиккиме, а история поисков превратилась в красивую легенду. Говорят, что, возможно, еще «время не пришло», или вера и преданность учеников не были сильными в необходимой степени…

Впервые портрет Тулшука Лингпы я увидела еще в 2006-м в Катманду, в гостиной у Къябдже Ниндже Ринпоче — тулку, переродившегося в Австралии. Замерев, я стояла у черно-белой фотографии с изображением молодого красивого йогина с волосами на прямой пробор и скрещенными руками и ногами на фоне какого-то строения и гор. В тот раз я так и не спросила, чей это портрет… В следующий раз я увидела его в гостиной у супруги Е.С. Чатрала Ринпоче – Камалы Ламы. Оказалось, что на фото изображен ее отец — тертон Тулшук Лингпа, очень рано ушедший — в возрасте 49 лет. Сложно передать словами, насколько сильно впечатлил меня этот портрет… В апреле прошлого года, когда я собиралась в североиндийский Химачал Прадеш, Камала Лама рассказала мне, что недалеко от Манали (за перевалом Ротанг) находится монастырь Теллинг, принадлежавший ее отцу. Сомнений, что туда нужно ехать, у меня не было! Также мне удалось побывать в монастыре Синон (что в Западном Сиккиме) и своими глазами увидеть оставленный в камне отпечаток ступни, сделанный Тулшуком Лингпой при скоплении свидетелей перед отправлением в экспедицию.

Весной этого года, находясь в Дарджилинге, я узнала от сына Тулшука Лингпы, Кунсанга Ринпоче, что американец Томас Шор собрал историй на целую книгу о жизни Тулшука Лингпы и организованной им экспедиции на поиски входа в Страну Бессмертных. Я написала Томасу и попросила его рассказать о связи с Тулшуком Лингпой и книге. Так и возникло это интервью…

Открытие

Тулшук Лингпа и двадцать из его ближайших учеников взобрались на крутые склоны над Церамом, чтобы найти Западный Вход в Беюл Демошонг (Страну Бессмертных). Они взяли с собой постельные принадлежности, продукты и тексты. Среди мужчин было три молодые женщины — кхандро (супруга Тулшука Лингпы), её сестра Хиши и ещё одна женщина, которая уже умерла. К спине кхандро была привязана её и Тулшука Лингпы восьмимесячная дочь, Пема Чокьи. Это происходило ранней весной 1963 года. Из этих двадцати многие умерли в последующие десятилетия, с другими — подобно Мифаму, находившемуся долгие годы в ритрите в бутанской пещере – невозможно связаться. Мне удалось переговорить с восемью из тех, кто побывал выше Церама, и собрать воедино то, что произошло.

Годами ранее Тулшук Лингпа получил указания, где искать Беюл, в видении от Кхандро Еше Цогьял. Он знал путь. И всё же в указаниях, которые ему были даны, и, записанных им в путеводителе, озаглавленном «Тайные слова Дакини, открывающие путь в Демошонг», указывалось, что ландшафт, в котором вход должен быть найден, не существовал полностью в физическом мире. Несмотря на то, что описывается путь к конкретному месту, ориентиры указаны как видимые, так и скрытые. Эти терма являются драгоценной картой к спрятанному раю, полному невообразимых сокровищ, как физических, так и духовных. Они открывают тайны, в то же время скрывая их.

Ламы Ташидинга дали мне копию этого путеводителя только потому, что я был вместе с Вангчуком, внуком Тулшука Лингпы. И только после моего торжественного обещания никому не показывать его, не публиковать в полном объеме и не публиковать отдельные главы, которые могут каким-либо образом разгласить тайны. Этим обещаниям я и следую:

«В форте снежной горы находятся четыре драгоценности, заполненные несметным богатством, которое исполнит ваши желания. Там же есть озеро с нектаром, а в этом озере 8 нагов (змееподобных Богов), защищающих невообразимые драгоценности. Существует немыслимый рай владельца спрятанных сокровищ, а также рай защитника мира. Существует бесчисленное количество естественных образований, огромные спрятанные драгоценности дхармы и материальные ценности, а также малые драгоценности.

У подножия снежной горы подобно льву, полному камней, в окружении радуг — это хранилище всех драгоценностей. Внутри горы С есть хранилище исполняющих желание драгоценностей. В длинной пещере L находится другое хранилище драгоценностей. На Востоке, ниже Канченджанги, лежит сокровищница трёх различных солей. В горе L — драгоценные сокровища жизни и дхармы. В центральной горе T — великое сокровище бессмертия. На северо-западе, в большой пещере Y, находится медный конь, который покорит все три мира. Также там находится кинжал, который подчинит все иллюзии. В священном месте благоприятствующих дакинь расположено хранилище зерна».

После описания головокружительного и калейдоскопического множества драгоценностей и секретных мест, «райских уголков нагов и богов, даков и дакинь», которые будут найдены «в горах, долинах, на камнях, в деревьях, а также в источниках», говорится: «Это секретные места Падмасамбхавы, соединенные подобно сети». Менее всего следует думать, что великие секреты были раскрыты, далее продолжается загадочно: «Эти секретные места хорошо известны.»

О входе в Беюл говорится:

«В том месте есть четыре главные двери, четыре секретные двери, четыре основные направления и четыре угла, каждый из которых плотно удерживается. Восточный великий вход заблокирован тремя природными препятствиями: узкими дорогами, горными дверями и завесами. Три условия Южной двери: скалистые холмы, великие реки и бесчисленное количество ущельев. Западные и северные ворота полностью упакованы естественными преградами. Поэтому этот Беюл превосходит другие места».

Некоторые указания в книге производят впечатления практических, словно их истинный смысл лишь слегка завуалирован. «Страна между светом и тьмой заблокирована плотным снегом и тремя различными завесами, одна за другой. Если вы сможете поймать капли воды из четырех углов, то секретная дверь не будет заблокирована завесами.» Похоже на упоминание завес льда, которые вы найдете заблокированными высокими горными ущельями, и которые в тёплое время года — когда можно «поймать капли воды» — тают и позволяют пройти.

Путеводитель, которому они доверились над Церамом, когда приближались к Западному Входу, также содержит много указаний для выполнения ритуалов по умиротворению местных божеств и божеств Беюла. Вход в Беюл — это не только вопрос нахождения нужного места. Время тоже должно быть правильное. Путеводитель говорит: «Когда мир будет лишен счастья, дверь в долину откроется. Когда препятствия или неспокойствия будут возникать, и большие и маленькие долины будут сотрясаться красным ветром огня, и выпадет ядовитый град.»

В путеводителе говорится, чтобы открыть Вход, нужно выполнить необходимые ритуалы и подносить благовония для «божественного владельца драгоценностей. Подношения должны быть сделаны на важных склонах.» Так всё и было, когда Тулшук Лингпа и его двадцать учеников покинули Церам в тот день в начале весны 1963 года. Снова, также, как и когда они покидали кочевников выше Дзонгри, Тулшук Лингпа объявил, что с этого момента они не будут иметь контактов с внешним миром. Единственный контакт будет с духами, владеющими землей, и защитниками Беюла.

Указания, полученные им в видении годами ранее и собранные в текст путеводителя, были достаточно конкретными, чтобы Тулшук Лингпа знал, что искать Вход нужно выше Церама. Но сознательный ум — недостаточно мощный инструмент для определения места подобного Входа. Поэтому Тулшук Лингпа совершил трата Мелонг — предсказание с использованием зеркала: Хиши заглянула в полированную бронзу. Она увидела перед ними дорогу, ведущую в зеленую долину с цветами, огромными старыми деревьями и бесчисленными водопадами.

Первую ночь они провели в области, которая по-тибетски называется «vatsam» — выше растительности и ниже снегов.

На следующий день они поднялись к снегам и к вечеру достигли огромной пещеры, окруженной снегом, в которой они все могли поместиться. Там они поставили лагерь. Начиная от пещеры, земля исчезала и затем снова возникала на другой стороне небольшой долины, снежный склон поднимался к впадине в гребне горы. Это и был перевал, за которым, как утверждал Тулшук Лингпа, располагался Беюл Демошонг. Наконец-то они находились в пределах видимости от Входа.

Следующим утром Тулшик Лингпа взял двенадцать из двадцати учеников и повел их к склону, поднимающемуся к перевалу. Как только они начали восхождение, опустилось облако вместе с порывом ветра, который поднял снег и наполнил им воздух. Ослеплённые снегом и пронзённые ветром, они отступили, достигнув пещеры, когда буря опустилась ниже. Шторм держал их в пещере в течение следующих двух дней, во время которых они были максимально сконцетрированы на пуджах и духовных практиках. Они нуждались в собственном очищении до степени, когда погода будет ясной и позволит им подняться по снежному склону на перевал, ведущему в Беюл.

На третий день, когда они проснулись, солнце светило в пещеру. Снова Тулшук Лингпа возглавил восхождение. На этот раз он взял с собой шестерых из оставленных при первой попытке. Это была коллективная карма всех тех, кто пытался найти Вход, определяющая успех или провал предприятия. Но на этот раз они даже не дошли до нижней части склона, когда пришло облако и сделало невозможным дальнейшее продвижение.

И таким образом продолжалось в течение девятнадцати дней. Несколько дней погода выглядела прекрасной, когда они отправлялись к противоположному склону. Но ни разу они даже не смогли начать восхождение до того, как погода менялась. Очевидно, что защитные духи не были готовы разрешить им пройти. Несколько дней они даже не пытались. Бури бушевали на горе целыми днями, за пределами пещеры всё покрывалось огромными сугробами. В такие дни они оставались в пещере, делая пуджи и начитывая мантры.

На двадцатый день, когда они проснулись, ослепительно сияло солнце. Снова они отправились к крутому склону снега, ведущему к перевалу. Теперь там был ещё более толстый слой снега, чем раньше.

Намдрул остановил Тулшука Лингпу. Что-то беспокоило его.

«Мастер, — сказал он, — я из Лахаула и всю свою жизнь, с самого детства, ходил по глубокому снегу. Вы из Тибета. Вы провели несколько зим в Пангао, где снег не такой глубокий. Вы не так хорошо знакомы с глубоким снегом, крутыми склонами и их опасностями. Если мы должны достичь вершины, то слишком опасно просто идти вверх. Будет лучше пойти правее, где склон мягче. Когда мы достигнем вершины, мы можем немного вернуться и оказаться в том самом месте, куда Вы хотите попасть. Но Ваш способ слишком опасен. Уже весна, и нижний слой снега старый и покрылся коркой льда. Верхний слой снега может соскользнуть.»

Услышав это, Тулшук Лингпа пришёл в ярость. Ещё в Каме было предсказано, что тому, кто откроет Беюл, следует иметь глаза, как у тигра. Сейчас у него был именно такой взгляд.

«Кто здесь Лингпа? — прорычал он. Его дыхание конденсировалось в облака пара в морозном воздухе. — Если ты — Лингпа, если ты знаешь Путь, почему ты идёшь за мной? Почему ты уже не в Беюле?»

Склон, по которому Тулшук Лингпа хотел подняться, был нереально крутым. Но когда они покидали Церам, разве их не предупреждали не противоречить Тулшуку Лингпе, каким бы нелогичным он не становился? Теперь перед ними находился полностью разъяренный Тулшук Лингпа. Возражать ему или пытаться привнести логическое мышление или какое-либо благоразумие в тот момент, когда он находился в поиске и подготовке к проходу через трещину в самой логике, которая связует мир в бесшовную сеть, — было наибольшей ошибкой для ученика.

Момент сомнений может разрушить целую жизнь веры.

Как сказал Уильям Блэйк: «Если бы у солнца возникли сомнения, оно бы немедленно погасло.»

Такая редкость, что создались условия, подходящие для открытия Беюла, ещё большая редкость, что Лингпа переродился именно в это время. Условия должны быть точными. Вы нуждаетесь в помощи и покровительстве некоторого количества защитников Входа и духов гор, которые управляют погодой и позволяют Лингпа распознать путь. И следующие с Лингпой должны быть как одно сердце в их едином и чистосердечном намерении отказаться от всего: материального имущества, дома, семьи и самого понятия логики, которое будет мешать им переместиться в сферы за пределами её ограничений, которые и удерживают нас в этом мире. Они все должны переместиться в другое измерение как единое существо. И если в этот жизненно важный момент, когда все эти условия сошлись в одной точке во времени в предсказанном месте, где существует возможность в форме трещины, когда они вот-вот сделают этот чудесный шаг, именно в этот момент сомнения возникают и озвучиваются — всё предприятие может оказаться провальным.

Очень похожее событие произошло с Дордже Деченом Лингпой, когда он пришёл в 20-х годах в Сикким, чтобы открыть Беюл Демошонг. Они приближались к тому же самому Входу, карабкались по снежному склону к хребту, вероятно, тому же самому. В этот момент Дордже Дечен внезапно повернулся к своим ученикам и сказал: «Приведите мне белого Дзо». Дзо — это помесь яка и коровы.

«Но Мастер, — ответили они, — мы высоко в снежных горах, в днях пути от любого населенного пункта. Где же мы найдём Дзо, не говоря уже о белом? Это невозможно.»

Это вызвало ярость Дордже Дечена Лингпы. «Неужели вы не понимаете? Нет ничего невозможного, — прогудел он. — Нам нужен белый Дзо. Сделайте тогда из масла!»

«Но Мастер, — сетовали они, — у нас нет сливочного масла. Всё, что оставалось, мы использовали для чая.»

Это было «плохое предзнаменование», отметившее конец попытки открытия Беюла Демошонга. Они начали спускаться в тот же день и вернулись в Тибет.

Теперь, сорок лет спустя, Намдрул выразил сомнение в решении Тулшука Лингпы, и само небо ответило. Внезапно они оказались поглощены густым облаком. Морозный ветер обрушил на них колючий снег. Проведя три недели над Церамом в пещере, они были бы неузнаваемы для оставшихся ниже. Их лица были огрубевшими, а кожа стала почти чёрной. Снег оседал на их лицах и превращался в лёд. Завернувшись в длинные тулупы из овечьей шерсти и шали, они вернулись в пещеру.

После обеда Намдрул секретно отправился проверить свой маршрут и посмотреть, возможно ли это. Он не ушёл далеко. Он поскользнулся на льду, порезал предплечье и вернулся в пещеру с кровоточащей рукой.

На следующее утро погода была хорошей. Тулшук Лингпа совершил трата Мелонг — предсказание с использованием зеркала. Он объявил, что предсказание хорошее. Он велел нескольким людям оставаться в пещере, пока он отправится с остальными на разведку маршрута, которую они пытались делать все эти дни, с целью посмотреть, как будет себя вести погода. По дороге он отвёл в сторону одного из своих учеников. Его звали Вангьял Бодх. Это был крепко сложенный молодой человек из Шримолинга. О том, что случилось дальше, Вангьял — сейчас ему около шестидесяти и он, вышедший на пенсию инженер — рассказал мне сам.

«Тулшук Лингпа отвёл меня в сторону. «Сегодня мы дадим им возможность идти самим, — сказал он. — Ты и я попытаемся пройти другим маршрутом — вдвоём. Очень тяжело продвигаться с таким количеством людей. Это хорошо, что у тебя с собой тёплое пальто, и превосходно, что есть ледоруб.»

Он послал остальных вперёд. «Мы пойдём левее, над этим путём, — сказал он мне уверенно, указывая на небольшую часть долины, устремлявшуюся к небу. — Это то, что я увидел в зеркале.»

Я последовал за Тулшуком Лингпой вверх, — голос Вангьяла выдаёт испытываемое в то время волнение. — Дорога была крутой, ледяной и опасной. Вода хлестала бесчисленными ручейками из ледника, видневшегося над нами. Лёд был твёрдым и зелёным. Это было опасное место с каменистой осыпью и непрочно сидевшими глыбами, которые до недавнего времени были заделаны в лёд. Над ледником лишённая растительности скала, покрытая снегом и льдом, поднималась к открытому всем ветрам пику с гребешком снега. Небо на этой высоте было настолько тёмно-синим, что казалось почти чёрным. Моё сердце часто билось — и не только от высоты. У меня было чувство, что Путь будет открыт только двоими из нас.

С ужасным грохотом, следующим за громким раскатом, отломился кусок ледника размером с дом. Разбрасывая глыбы и сокрушая всё по дороге, он заскользил вниз по долине. И мы были как раз на его пути. Я схватил Тулшука Лингпу и начал тянуть его в сторону. Но быстро понял, что это бессмысленно: не было возможности уйти с пути ледника. Я был в ужасе и знал, что это — конец. Хотя сначала я схватил Тулшука Лингпу, чтобы спасти его, когда он крикнул мне, чтобы я отпустил его, я понял, что держусь за него из страха. Я выпустил его из железной хватки.

Он запустил руку под тулуп и рыцарским движением предъявил свой меч противнику — выхватил свою пурбу (ритуальный кинжал) и держал его на расстоянии вытянутой руки перед собой. Ледник обрушился прямо на нас с оглушительным рёвом.

Непоколебимо удерживая пурбу в вытянутой руке, он показывал указательным пальцем и мизинцем другой руки на атакующую стену льда. Его голос создавал столь глубокий резонанс, что рёв приближающегося ледника отражался в обратном направлении. Его голос был изначальным, до-человеческим. «Ха-ха-хааааа», — и ледник разбился на две части и проскользнул мимо нас слева и справа, оставив нас целыми и невредимыми.

С невозмутимым видом он убрал пурбу обратно. Я оцепенел от страха и благоговения перед только что пережитым, потрясённый до глубины всего моего существа.»